В стране вынесли на обсуждение законопроект «О Всебелорусском народном собрании». Теперь планы властей по поводу этого органа власти стали куда более конкретными. Главное, что уже очевидно — представителей народа в народном собрании практически (или даже вовсе) не будет. В его состав попадут в основном представители действующей номенклатуры: депутаты, члены правительства, представители властной вертикали, судьи. Это, а также многое другое, указанное в законопроекте, делает ВНС крайне похожим на такой орган, как съезд Коммунистической партии в Советском Союзе. Рассказываем, какие параллели здесь можно провести, а также почему ВНС может считаться инструментом подмены реальной демократии.
ВНС и съезды КПСС действительно похожи?
Да, причем параллелей можно найти множество — как по форме, так и по сути. Приведем лишь несколько примеров.
Начнем с масштабов самого собрания. В обоих случаях это огромный по числу участников орган, в котором мнение каждого отдельного рядового члена максимально размывается. В позднесоветский период в съездах КПСС принимали участие около 5 тысяч человек (но здесь стоит делать и поправку на население СССР, которое приближалось к 300 миллионам человек). В состав ВНС же войдут 1200 делегатов — огромная для Беларуси цифра. В самом маленьком городе страны — Дисне — в начале 2021 года жило всего на 292 человека больше.
Подавляющую часть участников съездов КПСС составляли представители властной номенклатуры: секретари горкомов, обкомов и райкомов партии, депутаты, директора предприятий, военные. Их незначительно «разбавляли» рядовыми (однако идеологически проверенными) рабочими и крестьянами. Примерно то же самое справедливо и для ВНС: в его состав войдут депутаты парламента, сенаторы, премьер-министр, его замы и другие члены правительства, председатели областных, районных, городских исполнительных комитетов и Мингорисполкома, судьи, депутаты местных советов, а еще 400 представителей гражданского общества — список организаций, которые смогут отправить своего делегата, определит Минюст.
Такими большими структурами нужно кому-то управлять. В обоих случаях руководство избирается на самом собрании. На съездах КПСС избирали президиум, секретариат и другие руководящие мероприятием органы, а также руководство самой партии — в частности, членов ее Центрального комитета (ЦК). На ВНС тоже будут избирать председателя и его замов, а также президиум — своеобразный руководящий орган ВНС, который будет им управлять в период между собраниями.
Президиум ВНС по сути своей напоминает ЦК КПСС (высшее руководство партии, которое работает в период между «большими» съездами), однако значительно меньше его по численности. Если в Центральный комитет КПСС входили сотни людей (максимальное количество было избрано в 1990-м — 412 человек), то в президиум ВНС — не более 15. В этом смысле руководящий орган Всебелорусского народного собрания будет больше напоминать Политбюро — собрание наиболее влиятельных членов самого ЦК.
ЦК КПСС как высшее руководство партией собиралось на отдельные небольшие съезды — пленумы. По последнему уставу этого органа, его пленарные заседания должны были проводиться не реже раза в полугодие. Точно такая же частота встреч определена для собраний президиума ВНС. Само же Всебелорусское народное собрание будет проводиться не реже раза в год. Здесь сравнить ВНС со Съездами КПСС сложно, так как частота проведения последних часто менялась. В периоды грандиозных политических событий КПСС (вернее, ее предшественницы — РСДРП и ВКП (б)) тоже собиралась раз в год. Так было во время революции 1905−07 годов, а также сразу после захвата власти в 1917−25 годах. Однако затем частота была разной (между XVIII и XIX съездами и вовсе прошло больше 13 лет), к концу советской эпохи стабилизировавшись на уровне «раз в пять лет». Именно с такой частотой проводилось и ВНС до того момента, как власти решили закрепить этот орган на уровне Конституции.
Все вышеуказанные параметры — формальные. Но что же с сутью? В чем состояла функция съездов КПСС и зачем будет собираться ВНС? Здесь все также срисовано практически под копирку.
«Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу. Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма», — было указано в Конституции СССР 1977 года. Съезды определяли политику партии, а партия — политику всего Советского Союза.
«Всебелорусское народное собрание является высшим представительным органом народовластия Республики Беларусь, определяющим стратегические направления развития общества и государства, обеспечивающим незыблемость конституционного строя, преемственность поколений и гражданское согласие», — говорится в проекте закона о ВНС.
И там, и там речь об одном — «задавать направление» и «представлять народ». Белорусская пропаганда, кстати, любит сравнивать ВНС с «народным вече», которое было распространено у славян во времена Древней Руси — однако с реальностью такое сравнение имеет мало общего.
Как и зачем КПСС проводила свои съезды?
Если максимально кратко, то для имитации участия народа в судьбе страны. А для развернутого ответа на этот вопрос нужно вспомнить историю самой Коммунистической партии и Советского государства.
В середине XIX века немецкие мыслители Карл Маркс и Фридрих Энгельс разработали философское, экономическое и политическое учение, вошедшее в историю под названием марксизм. Кратко его суть можно изложить так: нынешний буржуазно-капиталистический строй — лишь промежуточный этап развития общества. Высшей же стадией является коммунизм — состояние, когда уничтожено право частной собственности (все произведенное принадлежит обществу в целом), государство отмерло (общество саморегулируется), а классовые отношения (деление общества на рабочих и их эксплуататоров) исчезли.
Переход от капитализма к коммунизму, как полагали Маркс и Энгельс, произойдет через социальную революцию, когда рабочий класс — пролетариат — возьмет под контроль средства производства (заводы, станки, машины) и начнет ими управлять самостоятельно путем диктатуры пролетариата. Для реализации же своих целей коммунисты должны сформировать партию. Вернее, не сформировать: по замыслу авторов идеи сам пролетариат по сути и является партией. «В каком отношении стоят коммунисты к пролетариям вообще? Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям. У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом. Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение», — говорилось в ключевой работе Маркса и Энгельса «Манифесте Коммунистической партии».
Идеи немецких философов быстро обрели популярность в Европе, а в конце 1880-х появились и первые их последователи в Российской империи. Уже в конце XIX века на базе нескольких социал-демократических групп и кружков была создана Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Ее учредительный съезд прошел в Минске 13−15 марта 1898 года. Однако уже тогда противоречия в развитии идей коммунизма в России начали ярко проявляться. «Название партии предполагалось сделать без слова „рабочая“, так как только один [из всех девяти] делегатов [съезда в Минске] мог считаться (да и то весьма относительно) рабочим — часовщик Шмуэл Кац. Но уже после съезда члены ЦК успели решение съезда „подправить“», — писал в своей книге «Популярная история КПСС. 1898 — 1991 годы. От расцвета до запрета» советский и российский журналист Михаил Вострышев.
Всех избранных на том съезде членов ЦК царские власти вскоре арестовали, а ячейки партии разгромили. Однако через пять лет — на втором съезде в Брюсселе и Лондоне — РСДРП оформилась окончательно. Тогда же партия и раскололась на два крыла: радикальных, настаивавших на жестком централизме и дисциплине большевиков под руководством Владимира Ленина, и более либеральных меньшевиков, лидерами которых стали патриарх марксистского движения Георгий Плеханов и публицист Юлий Мартов. Впоследствии эти два крыла будут жестко противостоять друг другу, вплоть до полного уничтожения или выдавливания меньшевиков из страны после пришествия их «единомышленников» к власти.
РСДРП активизировалась во время революции 1905−07 годов, но после ее подавления столкнулась с кризисом: численность партии сократилась в семь раз, многих ее членов арестовывали. К середине следующего десятилетия РСДРП окончательно раскололась на две самостоятельные партии, но стагнация происходила как с большевиками, так и с меньшевиками.
Окно возможностей внезапно открылось в феврале 1917-го: в Петрограде восстали местные рабочие и солдаты гарнизона, в результате чего император Николай II отрекся от престола, а монархия пала. К власти пришло Временное правительство, задачей которого было фактически построить новое государство. Для этого планировалось сформировать Учредительное собрание — избираемый временный орган, который заложил бы основы новой России. В Петроград ринулось множество представителей разных партий и движений, которые ранее были выдавлены из страны или отправлены в ссылки царскими властями, в том числе и большевики во главе с Лениным.
Однако РСДРП (б) (буква в скобках означает «большевиков») по-прежнему была далеко не самой популярной партией и на серьезную представленность в демократическом парламенте рассчитывать вряд ли могла. В этой ситуации они решили сделать ставку на Советы рабочих и солдатских депутатов — созданные свергнувшими царя трудящимися заводов и военнослужащими органы руководства стачками, которые имели огромное влияние в обществе и фактически являлись теневым правительством, противостоящим «временщикам». Большевики начали проводить массированную пропаганду среди Советов и расширили свою представленность в них. В «Апрельских тезисах» Ленин выдвинул лозунг «Вся власть Советам!», требуя передачи контроля над страной от Временного правительства этим прото-парламентам.
На протяжении всего лета продолжалась большевизация Советов, а руководство РСДРП (б) призывало к вооруженному восстанию и готовилось к нему — в июле даже была предпринята неудачная попытка захвата власти. Вторая проба 7 ноября (25 октября по старому стилю) оказалась куда успешнее. Обычно говорят, что Октябрьскую революцию, свергнувшую Временное правительство, совершили большевики, но формально это сделал как раз Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет), в который, кроме последователей Ленина, входили также левые эсеры. Для этого при Перосовете был создан военно-революционный комитет (ВРК)
Именно Петросовет сформировал и первое правительство теперь уже Советской России — Совет народных комиссаров (Совнарком или СНК), в который вошли уже исключительно большевики. Эсеры осознанно отказались занимать государственные должности, желая стать «мостом» между РСДРП (б) и другими партиями, которые посчитали их действия незаконными.
Как бы то ни было, реальную власть в России получили большевики. Будучи уверенными в поддержке со стороны жителей России после революции, они решились на выборы в Учредительное собрание, которые так и не смогло провести Временное правительство. Однако здесь их ждал неприятный сюрприз — подавляющее большинство мест получили не они, а эсеры. В итоге собравшееся в Петрограде Собрание большевики разогнали. Точно так же разгонялись и те Советы, в которых большевикам не удалось получить большинство. Уже в начале 1918 года РСДРП (б) рассорилась со всеми своими союзниками и начала запрещать другие партии, что стало одной из причин Гражданской войны.
Однако, как известно, победителями из этой борьбы вышли большевики, установившие в стране однопартийную систему. Это привело к достаточно странному устройству Советской России. Формально вся власть в государстве принадлежала Советам — выборным органам, которые выполняли функцию парламента. Именно Советы принимали законы, назначали правительство и принимали ключевые решения для судьбы государства. Примерно так же устроено большинство современных демократических государств. Но в условиях запрета всех партий в Советы могли избраться только большевики и лояльные им беспартийные люди.
Это помогало решить ключевую идеологическую проблему. Маркс утверждал, что власть в результате революции должны захватить представители пролетариата. Но РСДРП (б) не была рабочей партией, большинство ее лидеров не имели никакого отношения к рабочему классу. Решением стало то, что формально власть перешла не напрямую большевикам, а Советам рабочих и крестьянских депутатов — то есть представителям пролетариев. А коммунистическая партия, которая полностью контролировала Советы, была названа Лениным «авангардом рабочего класса».
По сути это выглядело так: запретив все другие партии, кроме своей, большевики начали править Россией через свой «прокси» в виде Советов. Последние в скором времени потеряли какую-либо самостоятельность и до конца советской эпохи оставались лишь декорацией в политической системе, реальная же власть безраздельно принадлежала партии. Ситуацию того периода хорошо иллюстрирует уже упомянутая «Популярная история КПСС»: «Ленин с соратниками по партии большевиков возглавил новое государство, которым править, по замыслу, должны были рабочие.
— Ну, и долго мы продержимся? — спрашивали друг дружку вооруженные рабочие.
— Ленин говорит: навсегда утвердились.
— Чего ты мне Лениным тычешь? Сам-то что думаешь?
— А зачем мне умничать. <…> Ну, рассуди: какой из меня или тебя правитель? Нас и слушать-то никто не станет. Царь почему всех держал в узде? Ему, вишь ты, министры подсказывали. Недаром же они за учеными книгами штаны протерли. А мы, вишь ты, всех министров поганой метлой…
— А мне товарищ Ленин подскажет.
— Нет, товарища Ленина на всех не хватит».
Стала ли сама партия с приходом к власти более пролетарской? Ответ можно найти в той же книге Михаила Вострышева: «В здании ВЦИК, в Круглом зале <…> с 18 по 23 марта 1919 года проходил VIII съезд РКП (б) (так после революции стала называться РСДРП (б). — Прим. ред.). Приняли новую, вторую Программу партии, наметившую курс на мировую революцию и отмену товарно-денежных отношений. Было создано Политбюро <…>, Оргбюро ЦК РКП (б). Эти новые учреждения фактически сосредоточили в своих руках всю верховную власть в стране. Среди партийных избранников разве что [Михаила] Калинина можно было с натяжкой отнести к „передовому слою пролетариата“, остальные никогда даже не пытались овладеть какой-либо из рабочих профессий».
Интересно, что изначально ключевую роль в государстве все же играли люди, занимавшие государственные, а не партийные должности. К примеру, первым руководителем Советской России (а затем и СССР) был Владимир Ленин. Его должность — председатель Совнаркома (по сути, премьер-министр). На этот пост его назначили Советы, которые, в свою очередь, контролировались партией большевиков.
Однако после смерти Ленина ситуация изменилась зеркально. Ключевую роль в государстве играли уже не государственные посты, а партийные. Так, сменивший Ленина Иосиф Сталин на протяжении долгих лет (с 1922 по 1941 год) государственных постов и вовсе не занимал — он был всего лишь генеральным секретарем ЦК ВКП (б) (после очередного переименования — КПСС). Кстати, такой должности даже не было в Уставе партии — изначально предполагалось, что все ее органы будут коллегиальными, а решения будут приниматься консенсусом, а не одним человеком. Позднее противоречие исправят и должность в Уставе закрепят.
История Сталина хорошо иллюстрирует и другую особенность государственного устройства СССР. В большинстве демократических государств политическая борьба между сторонниками различных путей развития проходит открыто, путем выборов. Однако в Союзе Советы были самым политически безмятежным органом, лишь выполнявшим указания партии. Реальная же борьба разгоралась внутри самой ВКП (б) путем подковерных игр. Так, Сталину сначала удалось побороть левую внутрипартийную оппозицию (Лев Троцкий, Карл Радек, Григорий Зиновьев, Лев Каменев), затем — правую (Николай Бухарин, Алексей Рыков, Михаил Томский). Удивительно, но не обладавшему реальной силой секретарю ЦК удалось разгромить наркома по военным и морским делам Троцкого — по сути, министра обороны, контролировавшего силовиков.
После победы Сталина внутри партии в СССР установилась привычная нам система, по сути представлявшая властную вертикаль. Партия беспрекословно подчинялась ее лидеру, самой партии — Советы, а тем — правительство. Единственным исключением из этого стало смещение в 1964 году с поста первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева — это сделали члены Президиума ЦК, то есть верхушка партии низложила своего лидера. Через несколько дней Верховный Совет страны (очевидно, по указке партии) освободил Хрущева и от должности главы советского правительства. Но в целом реальная политическая борьба в СССР фактически угасла. На съездах партии зачитывали долгие доклады о достижениях и планах коварных капиталистов, озвучивали давно заготовленные лозунги, сформулированные верхушкой партии, и обещали светлое будущее.
Удивительно, но выстроенная коммунистами система оказалась жизнеспособной и сохранялась до конца 1980-х. Однако первое же серьезное изменение — отмена монополии компартии и последовавшее проведение относительно свободных выборов — привели государство к краху в считанные годы. В Верховные Советы республик, входивших в СССР, избрались не ставленники КПСС, а люди, реально отражавшие интересы общества. Они же вскоре объявили о суверенитетах республик, а затем и забили последний гвоздь в крышку гроба государства, построенного большевиками.
Почему Лукашенко выбрал именно такую модель?
С одной стороны, ответ может казаться очевидным. Советской компартии удалось создать систему, которая более 70 лет обеспечивала ее собственную власть. Реально в стране правила коммунистическая номенклатура, которая утверждала, что представляет интересы рабочего класса, хотя сама имела с ним мало общего. Это давало ей право выступать от имени народа (в случае с коммунистической идеологией между понятиями «народ» и «пролетариат» можно ставить знак равенства) и давать распоряжения всем ветвям государственной власти: парламенту (Советам) и назначенному им правительству, а также судам.
Можно предположить, что Александр Лукашенко захотел построить что-то подобное, чтобы провернуть аналогичный большевикам трюк: подменить «заглушкой» в виде ВНС белорусский народ. Ровно так, как КПСС выступала от имени пролетариата, Всебелорусское народное собрание будет выступать от имени народа, хотя имеет с ним крайне мало общего. Советские органы власти, объясняя свои решения, ссылались на постановления съездов партии, которая якобы сформулировала в них народные требования. Ровно так наверняка будут поступать и белорусские власти, которые станут отталкиваться от постановлений собрания.
В этой теории наверняка есть доля правды. И все же между съездами КПСС и ВНС есть одно кардинальное отличие. Коммунистам в СССР съезды были нужны для идеологического оправдания собственного нахождения у власти. Ведь эта огромная и разнородная страна была скреплена одной общей идеей — построением коммунистического общества. Просто взять и узурпировать власть, убрав даже формальную демократию, в такой ситуации было опасно — миллионы людей задумались бы, по какому праву их интересы представляют именно эти люди. Партия как главный инструмент продвижения интересов пролетариата фигурировала в трудах Маркса и Энгельса, а затем и Ленина. Убрать ее из этой системы (что, в теории, мог сделать, например, Сталин с его репрессивной машиной) — означало обрушить всю идею построения коммунизма.
В Беларуси же ВНС не несет в себе какой-либо политической идеологии и не является партией (хотя по сути и повторяет роль КПСС в Советском Союзе), собрание не имеет какой-либо скрепляющей функции. Модель, выстроенная Александром Лукашенко еще в 1990-е, благодаря массовым репрессиям вполне может существовать и в ее нынешнем виде — безо всяких собраний номенклатуры. Единственная реальная идея, которую может продвигать ВНС — как можно более длительное удержание власти самим Лукашенко и его окружением (о том, что национальная идея Беларуси воплощена в персоне Лукашенко, уже, не стесняясь, говорит и госпропаганда).
Разгадкой может быть то, что решение Лукашенко было вынужденным. Известно, что еще до протестов 2020 года власти обещали некие изменения в государственном устройстве путем конституционной реформы, подразумевавшие перераспределение полномочий (то есть политик планировал передать часть своей власти чиновникам, стоящим на уровень ниже). В момент же самих протестов Лукашенко, пытаясь успокоить граждан страны, снова заговорил о реформе Конституции, обещая таким образом передать власть «цивилизованно». Выступая на Минском заводе колесных тягачей в августе 2020-го он заявил о возможности сложения им своих полномочий через год или два, но только после принятия новой Конституции.
«Я четверть века у власти. Сколько можно, конечно, я когда-то уйду. Может, через год или через два — это зависит от вас, — сказал он тогда. — <…> [Но] нельзя эту Конституцию отдавать непонятно кому, потому что будет беда, я этого больше всего боюсь. Да, я не святой. Вы знаете мою жесткость, вы знаете, что, если бы не было жесткости, не было страны. Но вы знаете, на что я пойду, на что нет. Вы знаете, что ваших детей не обижу и страну никому не отдам. <…> Выносим на референдум, принимаем Конституцию, и я вам по Конституции свои функции передам. Но не под давлением и не через улицу».
Изменений в Конституции от Лукашенко требовал и президент России Владимир Путин. На встрече политиков в сентябре 2020-го он сказал: ««Мы знаем о вашем предложении начать работу по Конституции. Считаем, что это логично, своевременно, целесообразно». Некоторые аналитики тогда были убеждены, что таким образом Кремль хочет получить больше контроля над Беларусью — к примеру, через создание пророссийской партии в парламенте или победу на выборах президента пророссийского кандидата.
Однако протесты Лукашенко в итоге удалось подавить — с помощью беспрецедентных репрессий в отношении конкретных людей и гражданского общества в целом. Обещания же остались. В итоге власти сначала затягивали разработку проекта новой Конституции, затем, прописав в ней ВНС, ничего не сказали о способе его формирования. И лишь теперь стало очевидно, что окончательная модель избрана на основе советского прошлого.
Читайте также
